Татьяна ВИНОГРАДОВА
(Москва)
ГРЕШНИЦА
Полемический конспект списка грехов,
найденного в Интернете
Вместо
эпиграфа:
Брошюры
сей издание осуществлено по милости Божьей и при содействии православного
фонда “Благовест”. Саратов ’97.
(Введение:
При невозможности совершить исповедь разом из-за большого кол-ва грехов можно
исповедоваться постепенно одному священнику по 20-30 грехов.)
Не старалась
узнать, как войти в Царство Небесное.
Падала духом.
Стала верующей
во вторую половину жизни своей, детство, юность прошли в неверии, не посещала
храм, не молилась, не исповедовалась. – Ну вообще ничего. Вы меня
понимаете? Нет, ну понимаете или нет?! Ну
не до того было! – Господи! Да и сейчас-то! – Ну, короче.
В отчаянии
пыталась покончить жизнь самоубийством или думала: “Лучше бы мне умереть”. – Интересно, а кто
не думал?
Просфору
и святую воду принимала без благоговения... (Ну, как
посмотришь, на эту самую святую воду, как её из грязных титанов разливают... –
Извините, увлеклась. Так, что там у нас дальше?) ...Разговаривала,
сидела, крошки сыпались, святая вода проливалась... – М-да, картинка впечатляет.
Надеялась на
человека больше, чем на Бога.
Допускала
половую связь до брака. – Гм. Теоретически допускала или
как?
Творила блудные
грехи сама с собой, с подругой, разжигалась мыслями. – Между прочим,
подруге нравилось.
Простирала руки
к своему нагому телу, смотрела и трогала руками тайные уды. – М-да. «Смотрела уды». Причем, не просто «уды», а «тайные
уды». Где же у меня уды? Ах, ну да, УДЫ!.. Как это я сразу...
Когда случался
блудный сон, не читала молитву от осквернения и не делала поклоны. – Как вы себе
это вообще представляете – делать поклоны в постели?! Ведь всех же перепугаешь
на фиг!..
В автобусе при
тесноте испытывала удовольствие от прикосновений, не старалась их избежать. – Нет, уж увольте. Фроттаж,
да и флэш-моб
– это не для меня.
С мужем жила
похотно, допускала плотские удовольствия и даже извращения. –
1) Только что поняла: удо-вольствие – это когда удам волю даешь;
2) А если не с мужем?
3) Насчет «и даже» – огласите весь
список, пожалуйста!
Смотрела на
обнаженных.
Подсматривала
чужую наготу. – Ребят, либо вы страдаете тавтологией, либо я не врубаюсь в нюансы
вашего вуайеризма.
При случках
животных имела худые желания и мысли. – Да вы что?! – Я городской ребенок! У
нас тут – только голуби! И то у них ни хрена не разберешь!
Читала
неприличные книги, журналы. – Да, да, да! Литература – это вообще очень
неприлично. Рассматривала неприличные статуи (О да. «Мыслитель», например –
ишь, чего задумал!), читала “трактаты о любви”. – Ну, Стендаль
еще, положим, туда-сюда. (Ой! Извините! Я не об этом!) А вот «Жюстина» – ну скука же смертная!
Обнажалась при
других, купалась и загорала в людных местах, занималась физкультурой в
неприличном костюме. – Дайте! Дайте мне приличный костюм для физкультуры!
Дайте мне безлюдное место для купания! Вон, Сусанна тоже, выбирала-выбирала
побезлюднее – а толку? Всюду старцы, всюду жизнь...
Смотрела разные
игры и зрелища, танцы, пляски, сама плясала. – Но, заметьте, всё-таки не танец
семи покрывал и не под экстази! А вообще-то – Homo Ludens! Sex, Drugs & Rock’n’Roll! Так еще мой
дедушка говорил, его за это Джеком Керуаком называли.
Расслабляла свою
душу долгою беседою с молодыми людьми другого пола. –Отчего же?
Иногда и своего собственного. – «А поговорить?»
Читала любовную
переписку (ага, Элоизы с Абеляром, Энгельса
с этим, как его, черта...), переписывала, заучивала страстные стихи, слушала
страстные стихи (а знаете что: ведь нестрастных стихов – не бывает!), песни, музыку,
смотрела кинокартины. (Но кроме
индийских!!!)
Любила ходить на
обеды, когда приглашают, ела там больше нужного. – И когда не
приглашают, тоже. И ела.
Не старалась
избегать пиров и часто засыпала с дурными мыслями. – Да нет,
засыпала-то после пиров часто вообще без мыслей, а вот наутро...
Кушала рыбу без
чешуи и ела жареную кровь. – Не понял?
Любила пить
крепкие чай и кофе. – Господи, а этих-то за что?!
Использовала в
пищу приправу. – Зато не использовала соль, сахар и герыч,
бо белая смерть суть.
Согрешала гортанобесием, т.е. держанием с услаждением во рту вкусной
пищи. – Это когда леденцы и мороженое или что??
Употребляла
вместе с вином лекарства, чтобы сильнее запьянеть. – Ну, седуксеном под шампунь кто по молодости лет не закидывался?
Бывалоча, и травку пивом поливала. Но чтоб текилу с коксом – в жизни никогда!
Согрешала тобакокурением. – Ах, батюшка, да если бы только «табако»...
Падала духом. – Извините,
страна такая.
Рисковала
жизнью, переходя реку по тонкому льду, перебегала дорогу на красный свет. – Ну да. А потом
еще и смеялась.
Писала праздные
слова в письмах. – Например, праздное слово «люблю» в письмах к тебе, сволочь!
Спала днем без
нужды. – Интересно вы рассуждаете: раз спала, значит, была нужда!
Значит, устала!! Потому что всю ночь переходила реку по тонкому льду на красный
сигнал светофора!!!
Эксплуатировала
чужой труд. – Ты понял? Быстро сбегал за сигаретами! И посуду помыть не забудь,
чудовище!
Имею пристрастие
к забавам.
Не имею любви к
врагам. – Хотя... Любовь к врагам – та-акая
забавная забава...
Была
избирательна на зло. – А то!
Верила в
волшебство, гадание. – Да вы знаете, уже как-то нет...
На кладбище
рвала сирень и приносила домой. – Белую. В предрассветном тумане. После
ночного дождя. С неё летели капли и звезды... – К сожалению, никогда.
В детстве бегала
и играла в прятки на кладбище. Вопрос поставлен некорректно. Двойное
управление. Ребята, не экономьте на редакторах! – В любом случае, ответ
отрицательный. Понимаете, кладбища рядом не было. Но идея богатая.
Называла
бессловесную скотину именами святых угодников: “Васька”, “Машка”. – Бессловесная
скотина радостно мяукала в ответ.
Не всегда
бережно общалась со словом Божьим, например, пила чай и читала Евангелие. – Of no comment.
Лечилась у
экстрасенсов. – Но ведь не помогло! Ведь тогда грех должен как-то
минимизироваться? Ну, если не помогло?
Вставала есть и
пить ночью. – А утром каялась перед напольными весами.
Грозила кулаком.
–
Ну, это уже после лечения у экстрасенсов.
Скучала, мечтала
о путешествиях.
Путешествия
совершала от скуки, бесцельно. - Вы хотите сказать, что я должна
совершить целевое паломничество? А можно на Афон?
При поездках не
сохраняла мирного душевного состояния, теряла его надолго.
С любопытством
смотрела, спрашивала, слушала.
Спрашивала
совета у людей, не имевших духовного разума, и принимала их советы. - Ну, не знаю. В
общем-то, люди были хорошие...
Имела
пристрастие к одежде, заботилась о том, как бы не запачкать, не запятнать, не
задымить, не запылить, не замочить. - То есть «Дьявол носит Прада», а грязные бомжи - безгрешны?
Согрешала многоспанием, смущением. - Ну да, особенно когда, проснувшись,
в смущении смотрела на будильник.
Долго лежала и
нежилась в постели, не сразу вставала. - Мало того, еще и стихи, лежа в этой
самой постели, сочиняла.
Часто
разжигалась мечтаниями.
Самоуслаждалась (спесь). - Ну, спасибо за
уточнение. А то я уж подумала...
Нежила плоть
душем и ванной. – Вот-вот.
Слушала и напевала мирскую
страстную музыку. – Покуда нежила плоть душем.
Вспоминала о
различных вкусных кушаньях. – И варила на завтрак овсянку.
Пользовалась
душистым мылом, кремом, пудрой, красила брови, ногти и ресницы.
Пользовалась
духами, одеколоном и др. ароматами, воскуривала
индийские благовония. – Нет, тибетские круче.
Красила волосы и
подмолаживалась, посещала “салон красоты”. – Для тебя, сволочь.
Забавлялась
лицом своим, глядя в зеркало, делала гримасы.
Говорила голосом
неестественным, пользовалась артистическими приемами. – Ну да, ну да:
манипулировала людьми, режиссировала ситуацию... И вообще – в ГИТИС надо было
поступать! В ГИТИС!
Была прихотлива
в пище, одежде, убранстве комнаты, красивое одеяло, подушки с кружевами. – Нет, нет и нет!
Ненавижу рюшечки! –
Скромный протестантский дизайн от «IKEA».
Имела недушевнополезные знакомства. – Ты понял?
Не думала, что
ждет меня за гробом.
По дороге в
церковь заходила в магазин. – А по дороге в магазин заходила в Дамаск. А по дороге в
Дамаск... Так, хватит.
В храме смотрела
на часы.
Не писала
утешительные письма тем, которые находятся в болезни, скорби, унынии. – Да?! А мне их
хоть кто-нибудь когда-нибудь писал?! «Prozak» надо жрать, а не писем
утешительных ждать!
Подарки
(конфеты, пирожные) съедала сама, когда можно было отдать с пользой для души,
например, больным или детям. – Или тебе, сволочь.
Спрашивала
ненужное.
Плакала о
временном.
Страдала
прожорливостью.
Дерзко поднимала
глаза.
Искала
развлечения в земном: живописи, частых визитах к знакомым, слушала приемник. (Угу. На средних
волнах на частоте 1044 мегагерц.) Смотрела
телевизор и не считала это за грех. – Нет. Телевизор – реально грех. «Грех
пред небом, грех пред естеством...» Лучше уж DVD. А новости – из Сети.
Ходила сама и
водила детей в театры. (Так. Опять. Ну говорила же: на редакторах не экономьте!) Смотрела
спектакли и передачи по телевизору, слушала оперы, где актеры играли Спасителя,
Божию Матерь, апостолов, участвовала в распространении кассет с записями этого
кощунства. – В особенности, кощунства с Ианом Гилланом. Зато терпеть не могу страсти по Мэлу Гибсону и последнее
искушение Скорсезе. Это меня хоть как-то извиняет?
Посещала кафе,
рестораны, устроенные в церквях. – В храме Христа Спасителя, кажется,
предусмотрен банкетный зал?
Ходила по храму
без нужды.
В храме шумела,
стучала, мотала головой из стороны в сторону, искала нужных людей. – См. также фильм
«The Exorcist».
Выходя из храма
по нужде, не корила себя за это.
Идя по городу,
смотрела по сторонам.
Постучав в
дверь, входила без приглашения.
Проходя по
улице, заглядывала в чужие окна.
Бесцельно
бродила по базару (шоппинг вприглядку – лучшая
психотерапия) и по улице (прогулки – тоже, особенно в дождь, и когда грустно).
Иногда назойливо
звонила, чтобы открыли. – Ибо сказано: «Толците и отворят
вам».
Ценила
писателей, артистов за их талант, а того, что они богоотступники, не хотела
понять.
Надеялась на человека
больше, чем на Бога.
Падала духом.
Давала взаймы и
спрашивала обратно. – Вы правы. Лучше вообще не давать.
Не посылала
подарки обидевшим меня.
Не хвалила тех,
кто меня оскорблял и укорял. – Видите ли, мой мазохизм не заходит настолько далеко.
В злом человеке
не отыскивала добрых качеств и не говорила о его добрых делах и качествах. – Да я только об
этом всем вокруг и твержу, а ты не ценишь, сволочь!
Искала
справедливости, писала требовательные письма в редакции, жаловалась. – Сиречь
признавала прессу «четвертой властью» и имела активную гражданскую позицию? Так
это ж по молодости лет, я тогда еще многого не понимала... «Искать справедливости»!..
И смех и грех!
Любила без меры
пить соки, газированную воду. – Причем, поглощая «Швепс-Индиан-Тоник»,
убеждала себя, что употребляю его не иначе как
с «Бифитером».
Не сносила
зловония от людей без отвращения. – Однако старалась этого не показывать,
так что смело можете шить еще и лицемерие.
Чихала, зевала,
кашляла, сморкалась перед людьми. – Сидя в очереди к участковому терапевту.
Изнемогала от
излишнего старания к рукоделию, когда шила. – Вау! А видеоролик можно?
Слушала пустые
слова, записанные на магнитофон. – Ну, Высоцкого там, Галича, Башлачева...
Каталась на
легковой машине, велосипеде, катере для удовольствия. – И еще, между
прочим, летала на вертолете! Три раза!
Устраивала
свидание на кладбище. – Да что ж вас так клинит-то? Ну
да, да, на кладбище. А еще – на пастбище, на торжище, на стрельбище, на
гульбище, на чердаке, в подвале, средь шумного бала случайно и в бомбоубежище
Главного здания МГУ!
Пугала прохожих,
приставала к ним. – Н-ну-у,
мы просто аскали
на пиво... Не знаю, почему они все меня так боялись.
Имела о себе высокое мнение
(кичливое достоинство). – Да нет, ну что вы, я
чертовски скромна!
Изобретательно
готовила еду. – Станешь тут изобретательной!
Клала ногу на
ногу на людях. – А не «на людях», стало быть, – ничего, можно?
Читала
различные, запрещенные Церковью, тайные писания. Изучала теософию. – Ага. А еще –
антропософию, историософию, семиотику, нейро-лингвистическое программирование и дзэн-буддизм.
Ходила ленивой
походкой, придавала голосу нежность, надевала красивые платья, платки,
модельную, модную обувь. – А я-то, наивная,
полагала платки неотъемлемой
частью православного дресс-кода...
Была любезна с
иронией, увещевала с колкостью, убеждала с обидой, обличала с гневом. – Ну если до них
иначе не доходит!
Чрезмерно
увлекалась работой. – Угу.
Мечтала о трудах
своих, хотела, чтобы заметили их, оценили.
Надеялась на человека
больше, чем на Бога.
Спрашивала
ненужное.
Плакала о
временном.
Не старалась узнать, как
войти в Царство Небесное.
Дерзко поднимала
глаза.
*
* *
«Царице моя Преблагая,
надеждо
моя, Богородице...
Зриши
мою беду,
зриши
мою скорбь.
Помози
ми, яко немощну,
окорми мя, яко странна...»
©
Татьяна Виноградова: 2007
© ДРУГое полуШАРие: 2007