Сергей БИРЮКОВ
ФЛАМАНДСКОЕ
(Предисловие к
Антологии)
Август 2005 года. Македонский город Струга. Стружские
поэтические вечера. Рядом со мной внушительного вида молодой человек.
Знакомимся – бельгийский поэт Филип Меерсман, фламандец.
Ну, правильно, как будто только что позировал для полотен Рубенса!
Но говорим о поэзии, конечно.
В каком виде, где она еще сохраняется...
Как быть с ее представлением...
Быстро выясняем общие корни: футуризм – дадаизм – конкретизм.
Направление к саунду.
Перформативность.
Там же обретаем третьего коллегу – англичанина Питера Во. В последующие дни
делаем несколько совместных акций.
Филип приходит на мое
выступление в честь Велимира Хлебникова.
Слушает незнакомый язык, снимает на камеру. У него друзья - поэты и музыканты в
Бельгии, потом он им продемонстрирует...
Июнь 2006 года. Город Гент в Бельгии. Первый музыкально-поэтический
фестиваль Portus Ganda.
Встреча поэтов и музыкантов вечером за столом в кафе ''Дали''.
Изысканно-тонкий, весь в белом - Ливен Веркаутерен, хипповского вида в тельняшке Антистресспоэт, профессорско-учено-ироничный поэт и исследователь
нидерландско-бельгийского саунда Меандер...
В Бельгии радует обильное цветение языков. Трудно соблюсти политкорректную последовательность. Три языка официальные,
хотя и в разной степени изучаемые в школе: нидерландский, французский,
немецкий. И обязательный иностранный – английский. Примерно от сорока и до
детства большинство говорит на нем как на родном. Далее, таким образом, франкофонные бельгийцы
не так резво по-нидерландски, а фламандцы по-французски, немецкий же
понимают большинство фламандцев, хотя молодежь почти не говорит. В любом случае
– четыре языка – это лучше, чем один и даже два.
Как это сказывается на поэзии в ее самом радикальном изводе? С одной
стороны появляется некоторая возможность жонглирования языками. Внутренние
сопоставления, приращения смыслов. Это только кажется, что радикалы хотят
уничтожить смысл. Напротив, они к смыслу продираются. Сквозь напластования
банальностей, обессмысливших современную культуру.
Поэты, которых мы здесь представляем,
по-разному это делают, но они заставляют обратить внимание на те невязки
смыслов, которые нас постоянно окружают, можно сказать, не дают прохода.
Июнь 2006 года. Фестиваль в Генте. Вечером выступает музыкально-поэтическая
группа ''Ja!''
в которую входят поэты Ливен Веркаутерен
и Филип Меерсман.
Поэтические голоса используются как музыкальные. Слово, фраза – вплетается в
музыкальную ткань, все это пропускается через компьютер, преобразуется, и зал
погружается в медитативную ауру.
Саунд-поэзия с использованием
нидерландского языка – интересное и яркое явление.
Здесь мы представлем разные формы. Своего рода
партитурное письмо, с использованием азбуки Морзе, конкретистский
минимализм у Филипа Меерсмана.
Грамматические и орфоэпические сбои, слияния и разрывы в лирических по сути
стихах Ливена Веркаутерена.
Анаграммы и заумные вкрапления и как бы ''собачьи'' стихи Меандра.
Разумеется, все это надо еще и слышать. Но в чтении глазами, с невольным проговориванием ты не скользишь просто взглядом. Он
постоянно цепляется, останавливается и возвращается. Ну, а такие тексты как
''Белым по серому'' – это уже не просто текст, а действительная (и удавшаяся)
попытка передать явление полета чайки над морем.
Поэты постоянно поднимаются над плоскостью, словно эта чайка. В Бельгии
ведь очень трудно писать стихи. Эту страну называют иногда страной
победившего сюрреализма, учитывая тот вклад, который внесли бельгийские
художники во всемирную копилку сюра. Рене Магрит – это уже не просто музейные экспозиции, а некоторый сформированный им образ мышления,
хм... часть ментальности. Может быть это не так видно, как синее Ван Дейка в
индустриальном пейзаже Голландии... И я не так много был в Бельгии, чтобы в
полной мере ощутить. Но это доходит очень качественно через стихи. В данном
случае Евы Кокс, Ксавье Руленса,
Стайна Вранкена, Тине
Моник, Петера Холвута-Хансена, Олафа
Ризе.
Июнь 2006 года. Антверпен. Кафе. После выступления в художественной галерее
поэты пьют вино и пиво, пытаются справиться с плотной фламандской кухней...
Старейший за столом фламандский поэт Херман Й. Клайс, предлагает мне сигарету со словами ''К сожалению,
американские''. Но дальше мы говорим о поэзии. Херман
шестидесятник и это видно по его стихам, еще не порывающим с
последовательностью изложения. Его стихотворение ''Вооруженный речью'' – это
своеобразный манифест поколения, уверенного в возможностях такого рода оружия,
впрочем, очень ограниченных – только для себя!
Можно сказать, что это сдача при оружии. Флаг белеет – от гнева, но
белеет. Херман рассказывает, что поэты в Антверпене
все равно не сдаются, несмотря на то, что читателя почти нет. Они регулярно
собираются в одном из кафе, читают друг другу стихи. В Антверпене ежегодно
случается Ночь поэзии, на которую приезжают поэты не только со всей Бельгии, но
и из соседних стран.
Херман с восторгом воспринимает
известие о переводе фламандцев на русский. Говорит, что знает, как в России
любят поэзию, слышал о многотысячных залах...
Я не стал его разочарововать ''временным''
несовпадением публики с поэзией...
Затем была работа по отбору текстов, встречи поэтов и переводчиков. Над
переводами работали поэты Светлана Захарова и Алексей Юдин и у них отличный
помощник – славист Эрик Мец, автор книги о Маяковском
и переводчик русской поэзии.
Часть переводов из современной фламандской поэзии была уже представлена в
журналах ''Футурум-арт'' и ''Дети Ра''. В ''Детях
Ра'' были опубликованы также стихи Светланы Захаровой и Алексея Юдина.
Мне видится эта серия публикаций как
диалог между современной фламандской и русской поэзией, происходящий на
территории Бельгии, страны, находящейся на перекрестке разных языковых стихий.
© Сергей Бирюков: 2008
© «Другое Полушарие»: 2008