Людмила ВЯЗМИТИНОВА
(США – Россия)
Елена Кацюба. Свидетельство луны. (Новая
азбука): Стихи, стихийные мутации, палиндромы, циклодромы, схемы / Лит. клуб «Классики XXI века». – Москва: Изд-вово Р.Элинина, 2008. — 62 с.
100 экз.
Новая книга Елены Кацюбы выпущена
небольшим тиражом к творческому вечеру автора, состоявшемуся 26 июня в литературном
салоне «Классики XXI века», и содержит тексты, написанные в 2004-2008 гг. Эти тексты свидетельствуют, что Елена Кацюба
продолжает оставаться одним из наиболее сильных авторов того направления
современной поэзии, за которым закрепилось название «неоавангард», поскольку
оно базируется на развитии и модификации приемов, используемых историческим
авангардом начала ХХ века. Однако между этими авангардами существуют
качественные различия, и в данном случае важно отметить два из них, в
творчестве неовангардистов переплетшихся в единое целое.
Несмотря на присущее авангарду
мощное игровое начало, для авторов его первой волны характерны тяготеющее к
методу классической науки всматривание в превращения, происходящие внутри
потока речи, и ориентировка на возможность вычленения некой в достаточной
степени твердой и окончательной картины миры. Находящиеся же в парадигме
набравшего силу постмодерна
неовангардисты научились взаимодействовать с звуково-визуально-семантическими
превращениями языка, а рисуемая их текстами картина мира подвижно-изменчива,
оставаясь целостной благодаря органике этих изменений. При этом игра языковых
превращений сливается с игрой открытия все новых ракурсов вИдения мира – в
масштабе и категорях, задаваемых каждым конкретным автором.
Тексты Елены Кацюбы отличает
открытая в бесконечность сложноструктурная космичность – и в отношении
пространства, и в отношении времени, и этот космос живет и может быть понят по
законам высщей музыкальной гармонии. Ее работа с приемами, названнами Сергеем
Бирюковым «технологиями авангарда», виртуозна:
от текста к тексту ритмично переливается звуко-визуально-смысловое
плетение, создаваемое многоуровнеными повторами, аллитерациями, ассонансами,
графическими приемами и тому подобным вплоть до частой и разными способами
используемой палиндромии. Каждый текст представляет собой сложную, очень
индивидуальным образом организованную гармоничную систему переплетения этих
приемов, являя собой целостный организм, который практически невозможно
разрывать на цитаты. Тем не менее, можно попытаться дать представление об
эстетике Кацюбы такой, например, строкой: «Дремотный жук/ верша весенний марш/
узорный шрам/ прошил в древесном теле». При этом в текстах Кацюбы, как и
у всех неовангардистов, работа часто идет на уровне не
слова и даже слога, как у большинства авторов исторического авангарда, а некоей
звукосмысловой единицы, в качестве которой могут выступать фонема или буква.
Ее «визитной карточной» остается
прием, еще в 80-е годы прошлого века легший в основу сложно-ветвистой
композиции ныне легендарной поэмы «Свалка»: смысловая цепочка как результат
последовательного изменения в словах одной буквы, например «лунный ЧЕРЕП/
ЧЕРЕЗ/ ветви БЕРЕЗ/ снежный БЕРЕГ грызет», – постепенно и все более начавший
распространятся на другие языки: «В русском рифмуются НОЧЬ и НОЖ/ в английском NIGHT and RNIFE». Вообще,
усиливающийся ныне процесс проникновения других языков в речевой поток
русскоязычных поэтических текстов все заметнее проявляет себя в текстах Елены
Кацюбы, например, такие строки: «наCOLDовала осень холод», «На черном оBLACK’е», «луна бледного
лезвия// зовущий разрез в яблоке заката/ lame – lame – la-me-la – mela - mela» (в итальянском языке lame – лезвие, mela –
яблоко).
В новой книге на приеме «Свалки» построен текст «Дао дома»,
однако характерно, что этот текст не
иллюстрирует систему взаимосвязанности всего сущего, а создает живой образ
системы дом-сад, органично встроенный в систему мироздания. Развитием же этого
приема является широко представленное в книге словообразование путем замены
буквы слова по воле автора, равно как и вставки в слово дополнительной буквы,
например, «звездочасам приказано звенеть:/ –
Одзин.../ одзиннадцать/ звенадцать...». Это расширяет звуково-семантические возможности при построении образов,
составляющих структуру мира, физические границы которого уходят за зодиак и
вглубь дождевой капли, а временные – в глубь веков и безграничность будущего.
Все сущее здесь живет и развивается по законам музыкально-космической гармонии,
недаром в текстах Кацюбы постоянно всплывает тема музыки: «Резеда. СИ-РЕ-нь,/
Мимоза, чеРЕмуха,/ ваСИлек. Споем?».
Переплетение, перетекание друг в
друга всевозможных образов (например, «в системе любых информаций дерево –
всегда весть», а «вестник верблюд – бродячее дерево/ что внутри бережет всю
воду. Все вести Востока») создает целостную картину мира, представляющую собой
непостижимо сложную n-уровневую систему, в которой n равно бесконечности. Ее познание и отображение –
бесконечный и увлекательный процесс, представляющий собой игру как попытку
следовать игровой изменчивости аспектов мироздания внутри неуловимой, но четко
ощущаемой системы инвариантов. Эти инварианты можно ощутить через гармонию игры
– «честной», согласно определению Йохана Хейзинги, но не вычислить в их окончательном
варианте. По определению самой Кацюбы, речь идет о «вечном живом шоу», при
описании которого «Рифма блуждает меж языками/ рождая словесный кайф».
Стремление уловить параметры этого шоу приводит Кацюбу к системам азбук,
поскольку, как известно, в данных человеку азбуках зашифровна система
мироздания. В новой книге появилась еще одна – «эмоциональная»: «Ай! Ба... Вах!
Гм-гм. Дык... Ей-ей!...» И далее – по тексту.
© Ljudmila
Vyazmitinova: 2008.
© «Another Hemisphere»: 2008