Борис ЛЕВИН
(Москва)
* * *
Ноги лани Мопс вспоминал и гон, –
Как,
Молод, летел долом.
В оке варево: вера веков,
Голод лет и тел долог.
Ах, юного нюха
Радар.
И воли налив. И лани – лови!
А доги летели. Летели года,
И луны телили леты нули...
Рагу, вино и дев, о ткани.
Вазон, направо маска лани,
Маки камина, лак, самовар,
Панно. За вина
кто? Веди, о нив угар!
Зал голосил, и соло глаз
Тонуло, псово, с полунот.
Завит, умыт, ты мути ваз
Не рад, а дарен
Гону ног.
И на лик, маски лик, самки, лани
Лепо, слепо смотря, ртом сопел, сопел.
И по топи, по топи
Летел,
И лани пса распинали.
Тени ловит, и воли нет.
Мука так ум
Воспалила псов!
Пелена... Зал... Глаза... Нелеп
Возле чучел зов.
Соки их уст сухи, и кос
Мороз в оскале, лак со взором.
Сора налет у тела нарос.
Не шаг – ум угашен
Мором.
Маска тупа. Лбом об лапу! Так сам
И ловил, и воли
Лишил.
Лак, сияя, искал.
Лип, окружал, ажур копил.
Не лоб худ, а дух болен.
Живи ж
Не ловя – волен.
Но скакала, томя, мотала, как сон –
Ноги лани Мопс поминал и гон.
* * *
У гор одуло по полу дорогу.
Убор густел зари. Разлет сугробу.
Он, нежа лбы, рога горы, блаженно
Он елок-лапок окопал колено.
Отер гор плесы, в ивы сел прогрето.
У тела бал юлил, – юла, балету
Учусь: лавинок тащат кони - вальс учу,
У чрева пади казаки да па верчу.
У нот-опор добит и бодро потону,
Унят я и на скат так сани я тяну.
И... Чу! Беда! Верхи во вихре, в аде бучи.
Ух рев вверху!
Лавищи вал!
И, чур, куда я? Ад у кручи.
Да вот я, Отче же! Что, я-то, в ад?!
А лавина взывала, вызванивала,
Ясени, клен, елки неся.
И на сани, на сани, на сани
Я сел, оком околеся.
И гоню, ученик, и не чую ноги
Я по скатам, а сонно, сама так сопя
И голя там холма, там лохматя логи,
Ярости лава валит соря.
Лед у горы сыро гудел.
Лавина свалила в сани вал,
Лесом ушла в увал. Шум осел,
Лазя в ухабах увязал...
Оно лилово, воли лоно –
И разум оком у зари.
Он нежен, сонен оснеженно.
И ворковала во крови:
"Я омашу до лета тело", –
душа моя.
Горнит охотин рог,
И кваша лед, с низин, с дела, –
шавки.
Бор густ, и желт лежит сугроб.
* * *
Март у опор яро по утрам
Лед звонко в окно вздел.
Наг рощи, нищ орган,
Ледолому веря, реву, – молодел.
Нем, ал, пламен
Комок
Вис, арку зари разукрасив,
И лето пил ходко. Туч чуток –
дохли, потели,
Летев и толпяся.
Плоти
ветел
и лип
Торопко сок
пор отпили
Колок
и
Нежен
Лес ив висел.
И лепет той оттепели, лепет той оттепели,
Лед олохматя, там холодел.
И тут, – разинул у низа ртути
Лапища зим и защипал
Мороз. Узором
Опутал, шла тупо
Лава бонзой, озноба вал.
И в те ветви, в те ветви
Пали
Колкие феи – клоки лап.
И лазя, сок осязали.
А липа, а липа – пила, пила.
Но лед одел. Он
Тело колет,
Пилит.
Сок в кости лип
Зло полз –
Не сок, но еж уже:
он косен,
Колок.
Тут
И липу пили,
Лед ел
Ее,
Еж ел – еда на дележе.
Вере дерев,
Надежде –
Лед же дан:
Тени же все свежи,
Нет
На реке ран.
В
марте ветрам
Ох и лафа!
Лихо
Мело полем.
Наг рощи, нищ орган –
И древ тихи тверди,
И лоз омыты мозоли.
* * *
Кабы рыбу бы рыбак –
На кукан, на кукан!
Кабы барка, крабы, бак
И
на краба каб аркан!
Каб икра б в барки бак,
Каб и краб в барки бак.
А кабы рыбы рыбака
В
бак икры да дырки каб –
Утробе, борту барки краб?
Кабы рыба бы, рыбак
Баку каб –
На край аркан.
Каб и крабы барки бак –
На кукан, на кукан.
Тут бы рыб-то, вот бы рыб тут!
Барки дару рад и краб.
Да рапаны на парад,
Баку раки кару каб...
Да рыбак тот кабы рад.
* * *
Они и ты – билетом им –
и та же балета пелена:
раж нот, и па нелепо голы.
Бацилла воли меня немит.
Сор памяти нам имя утянул,
и воли яд, и боли гомон.
А пока напутан сам я.
Они ж – ловили дали, громы, ветер
в тени отстоя стуж.
А кто видал сон муз, арены блики?
Ты – ныл, ходил туда,
пел о балете и лег навеселе.
Ты рад сатире, вони...
В них – иное.
И не чернит их лет
и тел хитин
речение о них:
«Ин вино веритас».
Дары телес, евангелие тел.
А боле?
Падут ли дохлы нытики,
лбы неразумно сладив?
Откажутся, отстои?!
Нет, врете!
Вы морги ладили во лжи,
но яма сна тупа.
Накопано могил, обид,
я – илов ил –
унят у ям, и манит яма.
Прости меня:
не мил овал лица,
былого пелена – питон,
жара нелепа тела…
Бежати мимо тел
и быти ино!
* * *
Аз умрачен: минор, бока томимы,
нот свара – тигр,
гитара – в стоны, мимо.
Так оброни мне чар, муза,
и напой – о той, о пани.
Она – да! гений. И не гадано
иное. И музе б ее безумие. Они –
одно: разор и рок, укор и роза рондо.
Я вижу – дива!..
Нежа душу, рыдая тут,
я ады рушу.
Даже на виду живя,
я возле плакал, пел зовя.
Но так и мимолетно – сон:
тело, мимика, тон.
Далече лад.
Отчаян, еле целен я.
А что?..
Нам боли мил обман.
Накат судеб. В беду – стакан.
На крахе вех – аркан.
А то – саркома: самокрасота
и гения и неги.
Да уж и вы – видением змеи, не дивы.
Вижу ад.
Стенаю и пою: роман, рок-опера.
Забыт ли миг? И мил?
Ты – ба! заре покорна,
морю, опию.
А – нет-с!..
* * *
Иди и чуди.
Обе на небе.
Светило ретиво –
лысо на небе светило.
Как бы рано,
но вижу тени, вижу – никто.
А ты покори сударку.
Чаду ты пой о лесе.
Выведу уши по тону.
Хор о Шопене по шороху нот опишу.
У девы веселой опыт удач украду.
Сиро копыта откину...
Живи, не тужи –
вон она, рыбка.
Колите в себе наносы.
Ловите роли те в себе.
На небо идучи – иди.
* * *
Я ему:
«Икс во себе - ща вот не тереби.
Не лети на мне.
Телу коряво нонче.
Вот не пошалим-то в унисоны вам.»
А тот:
«Тише. Тянем ноту тенорком.»
Тенор-то тенор. Командор!
А мамзели не тешит.
Он-то полезен, мил отечески.
Лев звуку. Забот вол.
Еды не ел, копил пособие, бес, и курв не жал бедно.
А пил натур-вино, но в откат от шика.
Так и доселе – бард у халата вон, себя нежа.
Вот Шопен мне пошто важен?..
Я бесновата, лахудра, белесо дика...
Так и што?
Так то вон они врут. Ан, липа!
Он-де, блажен, в руки себе ибо сопли поклеены.
Делов-то: базуку взвел – и к сече.
То ли мне зело потно?..
Тише тени лез...
Мама-родна, мокро!
Не то тронет!
Мокро!
Не тут он меня тешит-то! – там.
А!.. выноси!.. Ну вот, мил...
...А Шопен-то? - вечно нов, ярок, улетен, манителен.
И берет, енто, ваще бесовски.
Умея.
* * *
Инета дали дар,
а мор
дни лапидарно гасит.
А нос уже мутантен.
А в разуме чела диета –
знак раба ли?
Вот оголен металл, а темы нет.
Судеб ли сон соткал убого нити?
Нет.
Отказно бил – атаки маг он –
Инет.
Воняя, но в тени.
Ногами катал и бонз.
А кто те нити ног обул?
А кто сносил беду стены металла?..
Темнело...
Готовила б аркан затеи
далече муза –
рванет на ту межу
сонат и саг
он
ради палиндрома,
ради лада тени.
* * *
Маг обучал плачу богам.
Он вис с амвонов массивно.
Наг опиум уму и поган,
ал, истов – вот сила!
Циники, лики ниц!
На пол рога, горлопан!
И черт речи –
цыц!
На паперти трепа пан.
В око роса коростой
от сорока сороков.
Отсопи – иди.
Иди и
по сто
во кабаке кабаков.
И хором окстяси
висят скоморохи.
И холены попики-попы – не лохи.
Имя елеями
вымыв
еле,
ели филе
и лепо сопели.
Чохом охоч
народ до ран,
катит и так
на гала-балаган.
На гала-бога-маго-балаган.
Нам богородно он дорог, обман.
О, вера-марево,
толпо-оплот.
О, гола малого
довод до вод.
О, вера-варево,
о, вера-парево.
Орево голого, веро-
доход.
Да, поп венчал пир и плач невпопад.
Да, переплаты пытал перепад.
Да, переплача – зачал перепад.
Нем аз, вы - сологолосы взамен.
Нем, ерепенив в вине перемен.
Как и надурим в миру!.. Да никак.
Как-то вот, это вот... Это – вот как.
А вера? – цаца царева.
Сна шанс
тет-а-тет.
А вои-то – от Иова.
Или –
нет?
Сон не ценностен?
Нет, сон веры ревностен.
© Борис Левин: 2008.
© «Другое Полушарие»: 2008